Критичная социальная эстетика vs социальное зло

Я решила поделиться выдержкой из своей статьи о работах социального антрополога Эрнеста Беккера. Я столкнулась со ссылками на его работы о смерти, пошла в Ленинку и прочитала все его работы вообще, так они мне понравились. Они о том, как человек формирует смыслы и значения, как значения рождаются и умирают, а также что есть социальное зло и как его можно уменьшить и избежать.

Буду рада вашим комментариям и мыслям по теме.

Что есть наибольшее зло
В большинстве работ Эрнеста Беккера занимал вопрос социального зла: почему человек оказывается способен на преступление, почему он несчастен, как работают социальные институты и почему они несовершенны в том смысле, что оставляют место неблагополучию (1967, 1968, 1971, 1975). В книге «По ту сторону отчуждения: философия образования для кризиса демократии» он предположил, что причина несовершенства человеческого мироустройства лежит в отчуждении в глобальном смысле: в отчуждении разных отраслей знания, в распаде наук, в отсутствии единения в обществе (1967). Беккер полагал, что отчуждение в своей основе является ценностной проблемой. Так, Чарльз Миллс критиковал общество, говорил о том, что цивилизация некритична, она жертвует свободой индивидов ради продолжения надуманной социальной системы, выдуманного паттерна социального смысла (1970). Ирвинг Гофман продолжил эти рассуждения, описав, как человек полагается на суждения других, чтобы заслужить свое чувство ценности (2000). Все это приводит к падению свободного общества, превращает человека в социальный автомат. Беккер размышлял над проблемой эстетического в социальной сфере: социальная эстетика должна быть критичной, фрагментированное общество, смыслы которого разорваны, или «фетишизированы», не способно дать человеку свободу осознанного действия. С сожалением он говорил, что любая интеграция на основе социальной эстетики оказывается объединением против кого-то еще, в ней заложена возможность нахождения «козлов отпущения».
В книге «Структура зла: эссе об объединении науки о человеке» (1968) Э. Беккер назвал свой взгляд на человека «объединенной теорией действия». Он пытался широко и детально объяснить человеческую деятельность и ее неудачи, увидеть ее основу в полном организменном функционировании, а не только в символическом, лингвистическом модусе, при этом не теряя правду символического подхода, социально-психологическое объяснение происхождения и природы человеческого «я».
Вслед за Хейзингой (2007), Беккер говорил о необходимости ритуала и игры в культуре, празднования момента, проживания человеком собственного героического и жертвенного вклада в мир.
Э. Беккер принял взгляд Мартина Бубера (1995): эстетический идеал должен быть построен на основе человеческой встречи, человек может почувствовать себя, только установив связь между собой и другим. Проблема убеждения для человека заключается в достижении контакта с полной тайной и жизненностью бытия. Когда человек воображает то, что переживает, желает, воспринимает, думает другой, это и есть высшая реальность. Это оживленная фраза эпохи Возрождения: Homo homini Deus est (человек человеку Бог).
Беккер совместил понятия идеального и эстетического в концепции транзакции. Основываясь на подходе Уайтхеда (1958), соединившем идеи Дьюи (1934, 1958) и Болдуина (1915), он говорил, что чувство реальности – это чувство эффективности. Человек имеет тенденцию складывать опыт, ему требуется больше и больше реальности, чтобы обладать большим самоощущением. Проблема власти – это проблема компульсии композиции и связности, принудительное и насильственное обобщение. Но и финальная актуальность опыта имеет объединение власти (силы). Суть силы в стремлении к эстетической ценности ради эстетической ценности. Человек «сочиняет» реальное или актуальное из сил, которые он упражняет над данными чувств. Иначе говоря, человек сохраняет длительность действия, преобразовывая проблемную ситуацию в организованное целое или эстетическое единство.
Триумф эстетического объекта заключается в том, что он представляет собой объединение человеческой цели в плюралистичном, но нейтральном мире. Мир обогащается через объединяющий эстетический объект, но сам объект никогда полностью не подконтролен и не определен. Он сохраняет свое естественное разнообразие, богатство и крайнюю свободу. Эстетический объект, таким образом, - высший объект, потому что добавляет конкретность и свободу миру одновременно. Так он преодолевает разъединенность и детерминизм.
Для Уайтхеда существовали два зла: «вещи блекнут» и «альтернативы исключают друг друга». Создание объектов дает человеку силы и значение, поэтому, когда они разрушаются, человек испытывает чувство, словно его лишают опоры. Создание объектов и значений происходит постоянно в линейном времени, а это значит, что выбрав один курс действия, человек упускает другие возможности, а также, что курс, который он выбирает – это необратимое самосоздание. Но человек может это преодолеть, выводя альтернативы за пределы случайности или детерминизма. Человек переносит естественные происшествия из внешнего мира во внутренний – для своего решения и выполнения. Поэтому человеку необходимо как можно больше критичного и самосознающего управления своими действиями.
Так как вещи блекнут, человек стремится создать больше эстетических объектов длительного значения. Поэтому греческие храмы, египетские пирамиды – это человеческая победа над злом. Человек – единственное животное, которое способно победить увядание. Мы не зря определяем появление человека по возникновению захоронений, полагал Беккер. Все началось с создания ритуала, артистического события-объекта, которое привносило в природу конкретность и свободу.
Для убедительности человеку нужно объединять правила и объекты, а для изменения намерений – разделять их. Но эстетическое объединяет личное и публичное, субъект и объект, символическое и материальное так, что это не закабаляет, а освобождает, обнаруживает новые смыслы и новые возможности. Эстетический объект так гармоничен, что мы перестаем сомневаться, реально ли символическое. Он показывает, что жизнь не напрасна, дает возможность человеку верить в свою базовую способность творчества.
Частным случаем эстетического объединения Беккер считал любовь. Любящий утверждает другого в его теле, позволяет человеку индивидуальность, признает святость личного мотива, уважает другого, а эти отношения отрицают обладание и власть над другим. Ему противопоставлен садист, стремящийся раскрыть личное, показав, что этого личного и не существует вовсе.
С любовью связано понятие прощения. Прощение отъединяет объект от любой связи с его прошлым действием, и человек видит новый объект, новую спонтанность.

О смерти и бессмертии
Поздние работы Э. Беккера, «Отрицание смерти» и «Бегство от зла», можно охарактеризовать как попытку более конкретно рассмотреть, что есть зло для человека и как он привык с ним справляться (1973, 1975). В первой книге он провел индивидуальный психологический анализ проблемы смерти, во второй – социо-культурный, анализ человеческих обществ. В основе его размышлений – то, как человек справляется с мыслью о том, что он смертен, как пытается избежать смерти, как он ее понимает и представляет.
Человек – единственное существо, ожидающее свою смерть. Культура подавляет человека не для того, чтобы уменьшить проявление его инстинктов (теория классического психоанализа), а чтобы он избежал смерти. Первичной репрессии подвержено сознание смерти, а не сексуальность (Rank, 1936, Brown, 1959). Человек строит характерные защиты, чтобы избавиться от страха смерти (и страха перед чистым бытием). Они жизненно необходимы ему, он не может без них существовать. Одновременно, человек никогда не может чувствовать абсолютную уверенность в себе. Как тело не является для человека полностью им самим, так и защиты характера были когда-то привнесены извне (поэтому ему постоянно необходимо подтверждение собственной правоты).
Игнорирование одного из условий приводит к критическому нарушению характера. Человек может отрицать границы собственного физического тела, полностью погрузиться в мир символов, теряя чувство собственного «я», или же, наоборот, увязнуть в трясине чужих требований и повседневности, что приводит к ощущению бессмысленности жизни. Такие крайности, по мнению Беккера, отчасти соответствуют клиническим картинам шизофренического и депрессивного психозов. Выходом из различных ловушек характера является трансценденция, то есть их преодоление, а также столкновение с первичной тревогой (своей беспомощностью и смертью) и благоговение перед творением.
С этой точки зрения, душевная болезнь – проблема храбрости, страх перед жизнью и смертью и попытка преодоления этого страха в области, чрезмерно узкой для человека. Необходимо осознать свою жизнь как проблему героического, что приведет к рефлексии о том, чем должна быть жизнь в идеальных измерениях.
Человек не может отказаться от области символического, а значит, от своих характерных защит. Все его развитие происходит из наложения ограничений на естественные проявления. Вытеснение исполняет витальную функцию, позволяя действовать без тревоги. Эго представляет собой безмерное расширение опыта и возможного контроля, естественное стремление к жизненной силе, экспансии. Жизнь в теле – не «все, что мы имеем», если у нас есть эго. Чтобы развиваться, эго должно иметь возможность отрицания, должно связывать время, остановить тело.
Зрелость – способность видеть и ограничение, и возможность в определенном балансе, в который человек может творчески уместиться. Перенос тоже необходим людям, потому что им нравится, когда их нравственность имеет воплощение, они нуждаются в некоторых точках опоры в бесконечном потоке природы. Человеку необходим «миф внутренней жизни» (Лангер, 2000): убеждения о реальности влияют на реальные действия людей, они помогают новому войти в мир.
Последняя работа Э. Беккера, «Бегство от зла» (1975), посвящена концепции бессмертия. Он анализирует различные религиозные системы, на которых строились общества от первобытных и до наших дней, – с точки зрения того, насколько безопасно они защищали людей от страха смерти и от самой смерти. Ближе всего ему была модель племенного общества, но до того, как вождь стал воплощением бога. Помещение божественного в сферу видимого привело к перевесу власти, обесцениванию жизней подданных (в некоторых обществах они, в соответствие с верованиями, даже не имели души). Возникла необходимость в усердном доказательстве бессмертия, что осуществлялось, в первую очередь, через смерть врагов («удача – это когда стрела попадает в стоящего рядом», цитировал Беккер Аристотеля). По мнению автора, христианство совершало попытку к возвращению равенства, но она не вполне удалась.
Идеология бессмертия обнаруживается в физическом родительстве, в продолжении рода, когда ребенок является духовной собственностью семьи, не имеет права на личный выбор. Деньги, накопление – тоже форма преодоления смерти, так как монеты, появившиеся впервые в религиозных культах, несут в себе отпечаток божественного. В «одномерном» атеистическом обществе люди бессознательно продолжают опираться на многие способы достижения бессмертия, избежания осознания своей смертной природы. Беккер полагал, что человеку необходима некоторая система, картина мира, включающая область трансцендентного, но при этом она должна быть критичной, учитывающей хрупкость жизни в настоящем.

Работы Беккера:
Becker E. Revolution in Psychiatry: A New Understanding of Man. New York: Free Press, 1964.
Becker E. Beyond Alienation: A Philosophy of Education for the Crisis of Democracy. New York: George Braziller, 1967.
Becker E. The Structure of Evil: An Essay on the Unification of the Science of Man. New York: George Braziller, 1968.
Becker E. The Lost Science of Man. New York: George Braziller, 1971.
Becker E. The Birth and Death of Meaning: An Interdisciplinary Perspective on the Problem of Man. Harmondsworth: Penguin Books, 1972.
Becker E. The Denial of Death. New York: Free Press, 1973.
Becker E. Escape from Evil. New York: Free Press, 1975.

Если хотите подробней почитать про Беккера (например о том, как он понимает время), то статья лежит тут.

Позволю себе некоторое замечание. Хёйзинга, Йохан - не наш современник. Годы его жизни 1872—1945, а его труд «Человек играющий» датирован 1938 годом, а не 2007.

конечно, я просто давала русские издания, когда имелись переводы.

Вот в этом-то и беда, Ксения Анатольевна, наших риторов. Они предисловий не читают, а выдают информацию по последнему русскому переводу. Результат не заставляет себя ждать. Мы на одном форуме уже года два пытаемся разубедить одну представительницу дикого племени российских "семейных психотерапевтов" (без медицинского образования), что она не права, что не отстала российская психология на сто лет от мировой. А нас трое. Ни чего не получается. Что написано пером, того не вырубить топором. Ломать надо эту традицию преподавания (и написания научных трудов) через колено. Отсюда и возрождение в виде инноваций давно забытого неудачного педагогического опыта. Но не обращайте внимание - ворчу по-стариковски.

ну да, я знаю историю, когда одна дама очень удивилась, узнав, что Дюркгейм давно умер

Юрий Викторович, я занимаюсь девиациями, и для меня это все очень конкретно. а общие закономерности нужно искать везде. мы же ученые, а не литераторы

есть такая вещь как спекуляция, размышление. это отнюдь не плохо. прежде чем проводить исследование, полезно бывает подумать. к тому же, его размышления подкреплены другими важными работами в области.

Кстати о девиациях. Кто как не Закон, политсистема и господствующая идеология задают границы нормы и отклонений от нее. Границы и критерии, что есть зло, что есть добро? Это те категории, которые нельзя обсуждать вне контекста эпохи, дат, общественных реалий.

вот поэтому Беккер и говорит о социальной эстетике. он ставит вопрос о создании такой эстетики, которая лучше всего раскрывала бы человека и позволяла бы людям непротиворечиво существовать в обществе.

Но, Юрий Викторович, если вы хотите конкретики и доказательств, то идеи Беккера развивает теория управления страхом смерти, о которой тоже есть в статье. Авторы провели более 350 исследований, я привела основные выводы.

А сам Беккер умер в 1974, тогда еще не сложилось современной культуры исследований.

Ксения Анатольевна, спасибо за публикацию. Прочла и вашу с Сергеем Николаевичем статью. Мысли Эрнеста Беккера представляются мне весьма современными и своевременными. Мне близки такие идеи, как осмысленное проживание своей жизни, творение себя посредством создания эстетического продукта, деятельное поведение человека, деятельностное опосредствование отношений с другими, любовное отношение к другому (и еще многое другое). И главное - это не только то, о чем можно рассуждать, это то, что можно делать в своей жизни и в своей работе. Идеи Э. Беккера, на мой взгляд, созвучны исканиям многих отечественных авторов. По своему духу такова конструктивистская психосемантика Виктора Федоровича Петренко, выстроенная на экспериментальных исследованиях. Об этом в рецензии (вложенный файл). Время собирать камни...
С пожеланием светлого,
Низовских Нина Аркадьевна

Юрий Викторович, любая теория рождается из субъективного опыта осмысления реальности. Доходят ли руки до эксперимента и возможен ли он вообще (мы же знаем, что далеко не все может быть проверяемо in vitro и in vivo) - другой вопрос. Как правило, теоретические исследования и их обилие свидетельствуют не только об отсутствии исследовательского опыта, но и условий для проверки. Не будет теоретических раздумий - нечего будет идущим следом проверять.

Леонид Федорович, спасибо.

Еще, Беккеру все-таки дал свое определение зла - это смерть и злоупотребление силы (власти) в широком смысле - общества над человеком, человека над человеком и человека над собой

Спасибо, Нина Аркадьевна. Тут и деятельностный подход очень близко

Ничего, Александр Георгиевич, мне было забавно это "ниасилил"

Все-таки не удержались и "подкололи"?